Чистый

[Chaos-Blade]

Название: Чистый
Автор: Рен
Бета: Марина, за что ей огромное спасибо)
Фэндом: TMNT
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: от NC-17 до NC-21 (толком определиться не могу)
Пейринг: Майки/Дон
Предупреждение: BDSM, жестокость, ООС (особенно в лице Майки)
Саммари: за что все мы любим Донни, так это за его доброту и терпение. И вот однажды обезумевший Майки использовал его доброту в самых что ни на есть жестоких целях…
От автора: сам фик начал писаться давным-давно, но идея НЦ пришла тогда, когда у меня было ну просто паршивое настроение. Так что теперь я сама немного боюсь его читать =/

Часть 1. Чтобы иметь ангельский характер, нужно хранить дьявольское терпение (с)

Редко можно было встретить обладающих ангельским терпением ребят, таких как, к примеру, Донателло. Его трудно было разозлить, он не поддавался на провокации и ко всем раздражающим факторам относился снисходительно. Если, конечно, дело не касалось поломки его очередного изобретения, над которым он работал долгое время.
Но все его знакомые почему-то считали, что Донни был хорошим психологом. Это было не так: просто его спокойствие распространялось на всех окружающих, и рядом с ним становилось просто неинтересно злиться.
Но вот перед Доном и остальными членами его семьи встала самая сложная в их жизни проблема.

Больше месяца назад пропал Микеланджело. Братья рыскали по всему городу: любимые места Майки, логово Красных Драконов, штаб-квартира Футов и, даже, убежище Бишопа. И ничего.
Через неделю Майки сам вернулся домой.
Дон не помнил, когда это в последний раз мастер Сплинтер был в такой ярости. Его младший сын вернулся израненный, измученный, но это было ещё не всё: у Майки был такой загнанный взгляд, что у умника сердце сжалось от такого зрелища. Каждый из черепашек пытался утешить его, но он всех сторонился и не желал ни с кем говорить.
Прошёл месяц. Раны зажили, но главный весельчак за всё это время ни разу не улыбнулся.
Более того, он больше не вылезал на поверхность. Он ел, смотрел телевизор, но делал это без всякого удовольствия. Словно внутри него что-то сломалось. Он сам сломался.
Учитель просил сыновей постоянно присматривать за братом. Лео пытался вылечить его с помощью медитации, но не помогло. Раф хотел расшевелить его: стал дразнить, подкалывать, но вскоре бросил эту затею, так как это пугало Майки. Дон не знал, что делать. Он просто был рядом.
Ночью владельцу нунчак снились кошмары. Он стонал и плакал во сне. Пришлось братьям дежурить по очереди, будить его и давать выпить лекарство, сделанное Доном.
Пока…

Вечер. Раф недавно вернулся с поверхности и сказал, что солнце ещё только садилось. Дон закончил новую порцию лекарства для младшего брата, и пошёл на кухню попить чай. Там он встретил самого Майки. Владелец нунчак выглядел ничуть не лучше, чем все последние дни. Сухо взглянув, на Дона, он поставил на стол опустошённый стакан и пошёл к телевизору.
Позже умник долго не мог толком объяснить, что его дёрнуло так поступить – то ли жалость к Майки, то ли то, что он видел и понимал, что его лекарство не помогало – но он быстро забыл про чай и повернулся к владельцу нунчак.
- Майки…
Никакого внимания.
- Майки, послушай… Может, ты хочешь поговорить? Не нужно всё держать в себе, поверь. Если ты выговоришься, тебе станет лучше.
Молчание. Если сначала Дон просто нервничал, то теперь он начинал чувствовать себя глупо. Сплинтер уже пробовал поговорить с Майки, но даже ему не удалось достучаться до бедной черепашки. На что рассчитывал владелец бо, повторяя попытку учителя?
- Ты же знаешь – ты можешь довериться каждому из нас. Поэтому прошу, не держи всё себе. Мы всегда рядом, чтобы помочь тебе, поэтому…
- Поэтому просто заткнись и оставь меня, наконец, в покое! – Майки внезапно вскочил и бросил в Дона гантелью, которую Раф по неосторожности забыл на полу около дивана.
Владелец нунчак промахнулся, однако напуганный Дон не заметил, что гантель попала в вазу, стоявшую рядом с ним, и из-за того, что он, уклоняясь, присел, осколок разбившегося сосуда задел его макушку. Несильно, но из ранки уже начинала сочиться кровь.
Майки смотрел на брата с такой лютой ненавистью, будто бы именно он был причиной всех его страданий. Ничего не сказав, он развернулся и вскоре скрылся за дверью своей комнаты.
На звук прибежали остальные братья и сам учитель.
- Дон, что стряслось? – Лео помог умнику подняться, пока тот, держался за ранку.
- Ничего… Мастер, простите меня. Я случайно поскользнулся и разбил вашу любимую вазу…

Донателло закончил обрабатывать ранку и заклеил её пластырем. Затем вышел из комнаты и взглянул в сторону двери Майки.
К счастью, члены семьи поверили в его ложь. Или сделали вид, что поверили… В любом случае, к нему недолго приставали.
Младший братик не был настроен на разбирательства, так что не стоило беспокоить его лишний раз. Что касается яростного порыва владельца нунчак, так Дон был сам виноват. Он должен был держать язык за зубами… Хотя с другой стороны, как ему казалось, прогресс был на лицо, ведь ему всё-таки удалось установить с Майки контакт.
Сегодня была его очередь дежурить в комнате Майки.
«Надеюсь, после этой ссоры дело пойдёт на лад… Может, Майки захочет, наконец, поговорить»
Донни надеялся на это, когда открывал дверь.
Помещение освещала лишь керосиновая лампа, как обычно. Значит, мастер нунчак должен был уже лежать в кровати. Но к испугу Донни, Майки там не оказалось.
- Майки?
Дон вошёл внутрь, взглядом выискивая хозяина комнаты. Не мог же он уйти! Или мог? После того, что сегодня случилось, могло и такое случиться.
- Майки, ты здесь? – неуверенно позвал Дон. Молчание. Старший брат уже собирался было бежать и искать младшего по всей канализации, но тут услышал, как позади него закрылась дверь. Обернувшись, Донни к облегчению увидел там Майки. – Господи, Майки, не пугай меня…
- Тебя учили стучать?
В кисло-сладком тоне голоса владельца нунчак умник почувствовал нотки угрозы. Сам же Микеланджело улыбался. Нет, не дружелюбно и жизнерадостно, как обычно, а какой-то ненормальной улыбкой. Рука Майки щёлкнула замок, и этот звуки заставил Дона невольно вздрогнуть. Часть лекарства вылилась на пол.
- Эмм… – умнику было не по себе. – Прости, что вошёл без предупреждения. И прости за сегодняшнее. Это было очень нетактично с моей стороны…
- Ничего, Донни, я всё понимаю, – улыбка Майки стала шире.
- Правда? – попытался улыбнуться в ответ брат.
- Конечно.
Носитель оранжевой повязки сделал шаг вперёд и стал медленно подходить к владельцу бо. Тот с некоторым испугом попятился назад.
- Добренький наш Донателло… Вечно волнуется о других и старается помочь. Он не может без того, чтобы не сунуть свой нос туда, куда не нужно, при этом раздражая окружающих. Если в детстве Сплинтер был заботливым папочкой, то Донни был заботливой мамочкой…
Панцирь упёрся в стену. Дальше идти было некуда.
- Прошло столько лет, а ничего не изменилось. Ты до сих пор раздражаешь своей добротой.
- Майки…
Но Микеланджело уже приблизился к нему вплотную, облокотившись одной рукой о стену рядом с головой Дона. До последнего умник надеялся, что Майки не собирается его убивать, но во взгляде брата читались явная угроза и скрытое безумие.
- Но, не смотря на всё это…
Майки коснулся верхней, потом нижней губы брата и медленно провёл дорожку пальцем до середины грудной пластины.
- Милый… – прошептал он в губы брата.
Тут он внезапно ударил по руке со стаканом с такой силой, что он отлетел к стене и, соответственно, разбился. Пока Дон смотрел на пролитое лекарство, Майки ударил его в живот. Передний «щит» ослабил удар, но умник всё равно согнулся от боли. Воспользовавшись этим, младший схватил его за плечи и толкнул на кровать. Когда Донни пришёл в себя, его руки были привязаны над головой к спинке кровати.
- Майки, что ты делаешь?
- Тише, братик… Я не хочу, чтобы ты нервничал раньше времени. Я лишь собираюсь наказать тебя за твоё плохое поведение.
Владелец нунчак стоял рядом с кроватью и продолжал смотреть на Дона тем же угрожающим взглядом, в которых также появилась похоть.
- А пока я раздеваюсь, а – Майки стянул с головы свою оранжевую повязку и положил на край кровати, – готовься. Ночка будет очень длинная.
Пока младший стягивал с себя элементы одежды, Дон медленно впадал в панику. Несколько дней боязни и отречения, а теперь – это… Его родной брат собирался сделать с ним что-то ужасное. В лучшем случае, оценивая обстановку пришёл к выводу Дон, это изнасилование, в худшем – изнасилование, потом мучительная смерть. Что делать? Выбраться было невозможно – Майки так крепко завязал узел, что руки начинали затекать. Звать на помощь..?
Да, эта идея казалась Донни привлекательной, однако ему было страшно подумать, что сделает с братом Сплинтер, когда увидит это. Ведь малыш не был виноват. Что-то с ним произошло, и его нынешние действия – это лишь результат. Майки был прав: для Дона всегда важно, чтобы другие были в порядке. Может сейчас он и поплатится за это, но он ни за что не станет звать на помощь. Оставалось надеяться, что парень вовремя придёт в себя…
- Теперь ты, мой хороший.
Закончив раздеваться, Майки сел поверх Дона. Продолжая дьявольски улыбаться, он ослабил узел на повязке старшего брата, спустил её на шею и затянул на манер поводка – не слишком туго, чтобы Донни хватало кислорода. Резко натянув на себя, он заставил Дона приподнять голову. Умник боялся, что Майки просто свернёт ему шею. Но того не слишком заботило благополучие брата.
- Сегодня ты мой и только мой. Раб, шлюха – называй, как хочешь. О, прости, ты предпочитаешь более интеллектуальные оскорбления. Уж прости, я ведь не такой мозговитый, как ты.
Тут он яростно впился в губы старшего брата и, не теряя времени, стал обрабатывать языком всю полость его рта. Для Дона это было непривычно и мерзко, но он заставлял себя не стонать. Лишь когда обоим срочно нужен стал воздух, Майки оторвался от него, напоследок больно прикусив нижнюю губу умника.
- Сладкий… – шепнул Майки, слизывая кончиком языка выступившую кровь.
Но владелец нунчак не собирался давать передохнуть мастеру бо. Он сунул ему в рот сразу два пальца и, спустившись ниже, сильно укусил его в основание шеи. Дон вздрогнул, но не издал ни звука и не дал зубам замкнуться, чтобы не укусить ненароком Майки.
- Умница. Если будешь пай-мальчиком, я не накажу тебя сильно. Сколько же наш прилежный Донни продержится?
«Наш прилежный Донни» надеялся, что продержится достаточно. Он и раньше получал раны, но ещё не было такого, чтобы он не давал за них сдачи. Теперь же от боли и бессилия у него на глазах наворачивались слёзы.
- О, никак нам бо-бо? – фальшиво-сладким голоском спросил Майки. – Не рано ли? Ведь дальше будет ещё больнее.
Владелец нунчак поднялся повыше, и теперь нижняя часть его туловища нависала над его лицом.
- Сделай одолжение, мой хорошенький – вылижи. И лижи до тех пор, пока я не возбужусь. Работай как следует, а то наказание будет суровым.
Стоило ли говорить, что более унизительного «поручения» мастер бо ещё не получал! Но понимая, в какой жопе он оказался, Донателло решил, что грядущее наказание будет ещё хуже. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он принялся за работу.
Умник старался не думать о том, что делает. Он вспомнил тот пример, который до сих пор не решил, и стал высчитывать все действия, пока вылизывал интимные места Майки.
- Да… Ммм… Хороший мальчик… Вот так… Продолжай… Хамм…
Возбуждение настало скоро, и Майки отстранился, отпустив фиолетовую повязку.
- Молодец. За хорошую работу я тебя награжу.
Отодвинувшись назад, владелец нунчак снял с умника пояс, раздвинул ему ноги и коснулся щёлочки, откуда обычно появлялся член, и принялся поглаживать, наблюдая за реакцией Дона. Тот изгибался, как мог, и его дыхание стало прерывистым, но он прикусил губу и упорно молчал. Его щёки пылали, а внизу горело, пока Майки гладил его, постепенно ускоряя темп. В конце концов, Донни сдался, и его член тоже вылез наружу.
- Боже, какой сочный… Так и хочется попробовать…
Руки владельца нунчак погладили бёдра, постепенно спускаясь к наколенникам, и затем аккуратно сняли их.
- Но я же обещал тебя наказать, так?
Майки снова поднялся и придвинулся к лицу Дона. Поглаживая свой член, он водил его головкой по лицу старшего брата, размазывая по нему сочившуюся жидкость. Прикосновение горячего органа к пылающим щекам жгло и одновременно возбуждало ещё сильнее.
- Вот моё следующее задание: соси, пока я не кончу, а потом проглоти всё, что я вылью. Но самое главное – не смей кончать, пока я не позволю! Всё тебе ясно?
Дон ничего не ответил, а коротко кивнул. По вискам покатилась слезинка.
- Очень хорошо, – улыбнулся Майки, облокотившись на стену и отодвинув подальше ноги, и поднёс свой ствол ко рту Донателло. Тот послушно открыл его, впуская в себя орган.
Братик и тут был беспощаден. Своими движениями он требовал, чтобы не имеющий никакого опыта в минете Донни вбирал его член полностью, что было весьма проблематично из-за лежачего положения умника. Чтобы облегчить ему работу, Микеланджело приподнял ему голову и стал насаживать горяченький ротик на своё возбуждение.
Тут решение примера никак не могло помочь владельцу бо. Весь его разум таял, на глаза будто кто-то надел плёнку, а пах ныл. Воля оставалась лишь на молчание, пока младший брат, выкрикивая нецензурные слова, трахал его в рот. И всё это действо длилось так долго, что старший боялся, что он не доживёт до конца.
Вдруг Майки сильно прижал к себе голову брата, опять чуть не сломав ему шею, и горячая солёная жидкость ударила Дону в горло. Её было так много, что владелец бо не успевал её глотать, поэтому часть спермы потекла из уголков его рта. Воздуха не хватало, и на какое-то время сознание Донни отключилось. Очнулся он, когда младший брат взял его подбородок. Он был по-настоящему зол.
- Кажется, я ясно тебе сказал, не так ли? – и приподнял голову Дона, чтобы он посмотрел на себя. Внутри носителя фиолетовой повязки похолодело. Он всё-таки кончил. – Я предупреждал тебя, братик…
Взбесившийся Майки отодвинулся и быстро перевернул Донни на живот. И без того болящие кости в связанных руках заныли ещё больше.
- Вылизывай своё дерьмо! – мастер нунчак поднёс ко рту свои пальцы, намоченные спермой. – И только попробуй сделать что-нибудь не так, будет хуже!
Дон послушно начал вылизывать, про себя подумав, что наказание не слишком суровое, каким ему постоянно угрожал Майки. Он уже надеялся было на то, что в данный момент недееспособный братец стал приходить в себя, но замер в немом крике, когда что-то, похожее на хлыст, обожгло его ягодицы.
- Не смей останавливаться! – прикрикнул Микеланджело, сунув пальцы глубже и ударив ещё раз. Он хлестал его, но силе воли Дона можно было лишь позавидовать – он молчал, проливая слёзы, и продолжал обильно смачивать слюной пальцы.
«Не кричи! Терпи! Я должен это вытерпеть».
- Нравится? Думаешь, это «боль»? Это всего лишь цветочки! Что ты вообще можешь знать о боли?!
Удары падали и на бёдра, и если бы у черепахи вместо панциря была спина, Майки бы бил и по ней.
«Успокойся…»
- Думаю, пока хватит, а там – посмотрим, – усмехнулся Майки, отбросив своё орудие – это оказался ремень – в сторону. Затем сжал в мокрых пальцах подбородок Дона, развернул к себе и поцеловал. – Мне бы хотелось, чтобы ты покричал, но так уж и быть, это я тебе позволяю. Теперь лежи спокойно, а я немного поработаю.
Донни уже знал, что собирался делать Майки, поэтому, воспользовавшись тем, что его перевернули, заранее вцепился зубами в простыню, чтобы было легче подавлять крик и терпеть боль. Он был словно в огне.
- Теперь давай проверим, насколько ты невинен, мой хорошенький…
Микеланджело заставил Дона встать на колени и пошире раздвинуть ноги и коснулся его входа пальцем.
Но тут в дверь постучали.
- Донни, это я, – послышался тихий голос Лео. – Панцирь, что у тебя за привычка запирать дверь на всю ночь?
Голос брата звучал, как спасительный звон. Стоило Дону только крикнуть, как Лео бы спас его…
Но Донни тут же посмотрел на младшего брата. Тот не шевелился, косясь в сторону двери. Безумный, неуправляемый и желающий доставить Дону как можно больше боли…
- Я лишь хотел спросить, всё ли в порядке? Как там Майки?
Дон сделал глубокий вдох и наигранно-беззаботным голосом сказал:
- Майки в порядке, Лео. Я дал ему лекарство, и он теперь спит спокойно.
Лео, похоже, поверил.
- О, тогда ладно. Тебе помощь не нужна? Может, тебя сменить?
- Нет, спасибо, Лео, я додежурю свою смену. Спокойной ночи.
- Ну, хорошо, спокойной ночи.
Послышались удаляющиеся шаги. Лео ушёл. Дон снова вцепился в простыню. У него в горле стоял ком. Сзади злорадно захихикал Майк.
- До чего же ты добренький, Донни. Хорошо, за это я больше не буду тебя мучить, а перейду к делу как можно скорее.
И в эту же секунду умник зажмурился и застыл от боли, когда вместо пальца в него вошёл член Майки. Брат начал движение, разрывая его изнутри.
- О, чёрт! Какой же ты узкий, тесный и горячий! Доставь мне максимум удовольствия, моя прелесть!
Толчки были грубыми и резкими. С каждым новым движением силы покидали Дона, но он даже пикнуть не смел.
«Он не в себе… Это не его вина… Держись, Донни, потерпи ещё чуть-чуть…»
Но Майки трахал Дона очень долго. Когда умник кончил, он уже не двигался, и держал его только младший брат. Донни даже не заметил, когда владелец нунчак кончил ему внутрь, упал рядом и больше не шевелился.

Немного отдохнув и выплакавшись, Дон повернулся на бок лицом к брату, чтобы рукам было легче. Переворачиваться полностью он не решался из-за боли внизу. Майк спал, как убитый. Донателло слабо улыбнулся: он и не знал, что спящий братик такой милый. Жаль, что он не мог последовать его примеру. Руки и всё ниже панциря жгло.
Как это ни странно, он не испытывал ненависти к младшему. В детстве он прощал ему многое, и пусть в этот раз случай был совсем другой, ничего не изменилось. Всё-таки видеть его подавленным было куда хуже…
«Думаешь, это «боль»? – вспоминал Дон слова Майки. - Что ты вообще можешь знать о боли?!»
Теперь он имел примерное представление о том, что могло произойти с Микеланджело.
Он боялся одного: как поведёт себя Майки, проснувшись?

После нескольких часов бессонницы Майки зашевелился, что заставило Дона вздрогнуть. Младший промямлили что-то непонятное и открыл глаза. Он сонно смотрел на старшего брата, удивлённо моргая.
- Донни? Что ты здесь делаешь?
Видимо, первое, что до него дошло, это факт, что в его кровати почему-то лежал Дон. Но по мере того, как мозг начинал перерабатывать ужасно усталый вид владельца бо, глаза Майки всё больше искажал ужас.
- Донни!
Майки вскочил и стал оглядывать брата с ног до головы.
- О Боже, Донни! Кто сделал это?! Кто это бы…
И слова мастера нунчак умерли на языке. Он обессилено прислонился к стене и закрыл рот рукой. Вероятно, вспомнил сегодняшнюю ночь.
- Нет… Боже, что я наделал… Господи!
- Майки, прошу… – сдавленным голосом сказал Дон. – Развяжи меня для начала…
Дрожащие руки потянулись к рукам Дона и развязали их. Умник их не чувствовал. Майки заметался, приговаривая и явно не зная, что нужно было делать. Он слез с кровати, вытащил из-под Донни одеяло и накрыл им его.
- Майки, слушай, – умник хотел хоть чем-то занять брата, чтобы тот немного успокоился, – на полке справа от двери моей комнаты лежит аптечка. Принеси её, пожалуйста, и постарайся никому не попасться, хорошо?
- Да… Да, конечно!
Младший не сразу нашёл ключ. Тот лежал на полу. Когда Майки аккуратно закрыл за собой дверь, Дон обхватил подушку, безуспешно пытаясь подавить дрожь. Но дело было уже не в боли. Ему стало не по себе, когда он остался совершенно один в комнате, слабый и без всякой поддержки.
Интересно, так ли себя чувствовал Микеланджело, целыми днями избегая столкновений с членами семьи?
Владелец бо смог немного успокоиться только тогда, когда Майки вернулся. Владелец нунчак нёс аптечку в зубах, а в руках у него был таз с тёплой водой и два полотенца. Вода плескалась в разные стороны.
Майки намочил одно полотенце специальным раствором, осторожно снял одеяло и коснулся им следов от ударов поясом. Донни дернулся от неприятных пощипываний.
- Д-Дон… – испуганно вскрикнул Майки, убирая полотенце.
- Всё хорошо, Майки. Продолжай.
Пока мастер нунчак обрабатывал раны на бёдрах, Дон вторым полотенцем стирал с себя остатки высохшей спермы. Ощущения тёплой влаги на уставшем теле казались бедной черепашке целебными. Майки закончил и присел перед братом с намереньем перевязать кисти брата. Тот послушно протянул ему свои искалеченные руки.
На младшего братишку было смотреть больнее, чем получать от него увечья. Губы дрожали, словно Майки готовился было разреветься. Взгляд был потерянным, испуганным, младший старался не смотреть ему в лицо. А руки… Казалось, он не был уверен, позволено ли ему после всего произошедшего даже просто касаться старшего. Наверное, любой на месте Дона кричал бы на своего мучителя, смотрел на него, как на безумное чудовище.
Но Донателло был не такой. Хоть он и боялся признаться даже самому себе, но Майки был самым любимым братом для него, и, пока Микеланджело всеми силами старался его унизить, причинить боль и заставить страдать, он чувствовал, что таким образом владелец нунчак пытался избавиться от чего-то, пожиравшего его изнутри. Он позволил ему это, так как понимал: что бы его не мучило, иначе Майки не мог от этого избавиться – слишком сильно была повреждена его психика. Конечно, Донни боялся, но в то же время он страшился от одной только мысли, что Майки так и жил бы, уничтожая себя.
Майки закончил перевязку и отполз на пару шагов от кровати, зарылся лицом в ладонях и приглушённо зарыдал. Не выдержал. Наверно, ему хотелось убежать как можно дальше отсюда, но он не смел оставить израненного по его вине брата одного.
- Майки… – позвал Дон брата.
Младший затих, но побоялся убрать руки. Понимая, что он так и будет рыдать, пока нервы опять не сдадут, владелец бо нашёл в себе силы сесть на кровать, поморщившись от боли, встать и на полусогнутых коленях подойти к Майки.
- Майки.
Тот вздрогнул, когда Дон положил руки ему на плечи, но не стал сопротивляться. Затем умник переместил руки на его ладони и убрал их. Майки зажмурил глаза, на щеках при слабом свете светильника блестели дорожки от слёз. Сердце сжалось от такого вида и прижал младшего к себе. Майки не стал сопротивляться, а напротив – обнял его в ответ и уткнулся лицом ему в плечо.
- Прости…
- Тсс… Всё хорошо, Майки – проговорил Дон, поглаживая братишку по голове.
- Бога ради, прости меня!
- Всё хорошо. Я рядом. Всё хорошо.
Умник, как на автомате, повторял «всё хорошо», пока Майки постепенно не успокоился. Затем Микеланджело встал, поднимая за собой и старшего, помог ему добраться до постели. Донни лёг и одним только взглядом попросил его лечь рядом с ним. Майки послушно лёг к нему и уткнулся ему носом в шее.
- Как это могло произойти? – внезапно отозвался Майки, уже постепенно засыпая.
- О чём ты? – в недоумении спросил Дон.
- Я хотел сказать тебе… До того, как… Но это уже неважно. Я всё испортил. Я просто не смею этого говорить.
- Что «неважно», Майки? Скажи мне, пожалуйста. Ну?
Ещё некоторое время будто бы боролся с собой, но всё-таки он собрался с духом и сказал:
- Я люблю тебя, Донни.
Заявление было столь неожиданным, что умник так и не нашёл слов, что ответить. Но этого и не нужно было – малыш уже уснул.
«Я люблю тебя»… Панцирь, через что им обоим пришлось пройти, чтобы Дон услышал это и сам осознал, что испытывает к этому чуду точно такое же чувство? Через что пришлось Майки пройти? В Доне вспыхнула ненависть к этим сволочам, к этим чудовищам, из-за которых владелец нунчак потерял рассудок.
Дон мог простить многое. Но только не это.

Часть 2.
Всю последнюю неделю члены семьи испытывали давно неведомое воодушевление. Майки постепенно возобновлял контакт с Лео, Рафом и Сплинтером. Они с учителем занимались медитацией каждый день. Конечно, раньше младший считал это дело пустой тратой драгоценного времени – да, если честно, он и сейчас он не очень их любил – но, похоже, они действительно помогали. Он чаще стал улыбаться, чувство юмора возвращалось к нему. Но Раф всё же воздерживался от прежних приставаний – так, пара ехидных фраз и всё.
За такие кардинальные изменения братья благодарили Дона. Ведь именно после его дежурства неделю назад к ним начал возвращаться прежний Микеланджело. Лео всё пытался выведать у него, что же он такого сделал, что произошло такое чудо. Но Донателло лишь легко улыбался и ничего не говорил.
А чего ещё стоило ожидать? Не мог же Дон всё рассказать.
Майки и Донни толком не разговаривали с той самой ночи. Разве что перекидывались парой фраз, типа «Который час?» или «Тебя Раф зовёт». Но каждую ночь Дон приходил в комнату владельца нунчак и, находя его там неспящим и иногда с мокрыми следами на щеках, ложился к нему в постель, обнимал его и лежал так до тех пор, пока Майки не засопит, уткнувшись носом ему в грудь. Без лишних слов и разбирательств они просто засыпали вместе, хотя мастер нунчак постоянно мешкался, прежде чем позволить старшему брату лечь рядом с ним.
Дон знал, что Майки не переставал корить себя за то, что сделал с ним. Он не мог позволить малышу остаться наедине со своими угрызениями, но и поговорить с ним, как следует, тоже пока не собирался.
Он был занят другим.
Одежда не раз стиралась, и на ней не оставалось никаких следов «путешествия» Майки. Нунчаки были утеряны. К счастью, когда раненый брат вернулся домой, мастер бо первым делом поднёс к нему близ лежащее полотенце и приложил его к плечу, где кровоточила самая серьёзная рана. Всё это время оно лежало в лаборатории Дона, нестиранное и сохранившее кое-что ещё, кроме крови.
И это «кое-что» навело его на след. Он проверил два здания. Первое – заброшенная фабрика (опять?) – оказалось безжизненным. Зато на втором – берег у основания моста – он обнаружил следы какой-то бурной деятельности. Как бы ничего необычного, особенно в Нью-Йорке, но он наткнулся на закопанный в песок чип, который на проверку оказался тем, что он сам устанавливал в черепашью рацию. Проверив место получше, он нашёл этикетку одного старого винного магазина, который – на бесконечное удивление Донателло – всё ещё работал.
И вот, после недельных поисков, Дон собрался на дело. Вместо того, чтобы идти в комнату Майки, как обычно, умник собирался на выход… Когда прямо на пороге его комнаты оказался сам владелец нунчак.
- Дон, ты куда? – удивлённо поинтересовался он.
- Так, на прогулку, – беззаботно ответил Донни.
- А… Ну, хорошо. Я просто хотел… Сказать кое-что…
- Потом, Майки, хорошо? – умник улыбнулся и прошёл мимо него. Но тут его остановил голос младшего сзади.
- Просто знаешь, Дон… Я понимаю, снова говорить «прости» глупо… Я ведь уже знаю твой ответ. Так что я просто хочу сказать тебе… Спасибо большое.
По панцирю Донателло словно прошёл ток.
- Я не знаю, делал ли ты это из жалости ко мне или… Ну, из-за чего-то другого…. Но я благодарен тебе за твою доброту. Ты очень добрый, Дон, а это стоит немало. Я рад, что у меня такой брат, как ты. Хех… Наверное, глупо говорить это, учитывая, что я… Использовал твою доброту, – по сдавленному голосу умник понял, что младший плакал, – но я просто не знаю, что ещё сказать, кроме банального «прости».
Боже! Как же Донни хотел обернуться и прижать Майки к себе, лишь бы тот перестал себя мучить, чтобы он улыбался, как раньше. Но он так и не посмел, и Майк, попрощавшись, пошёл к себе в комнату.
Взяв, наконец, себя в руки, Дон пошёл дальше. Проходя мимо комнаты с оружием, Донни остановился и, подумав немного, вошёл в неё.
Оттуда он вышел без своего верного шеста бо, но зато с хорошо заточенным гуандао*.
*прим. автора: большой кривой нож на длинном шесте.
* * *
Гремел гром. Начинался дождь.
Вот и он – тот самый винный магазин. Совсем рядом с парком. Свет давно погас, но из подвала доносились еле слышные голоса. Дон присел и заглянул в окно.
Кучка незнакомых парней разного возраста сидели на ящиках, пили вино и смеялись. И даже не подозревали какая нависла над ними угроза.
Владелец гуандао – сейчас – решил действовать напролом. Он выломал стекло – благо, сигнализация не сработала – и встал посреди полуосвещённого помещение я оружием наготове. И тут же несколько пар глаз уставились на незваного гостя.
Обычно люди, увидев огромную черепаху с холодным оружием в лапах, либо бежали бы с визгами, либо, будь это Драконы или Фут, напали бы на неё. Но реакция этих людей была другой. Послышались возгласы, усмешки и удивлённые завывания, словно они увидели, как слон подпрыгнул и перевернулся через себя.
Среди их слов Дон разобрал лишь: «Ещё один…».
Тут вперёд вышел мужчина лет двадцати пяти или больше с золотым зубом во рту и выдал:
- Ба, ещё один! Парни, да они плодятся!
И все вокруг рассмеялись. Однако Донни напротив – сжал орудие сильнее.
- Что значит «ещё один»? Вы видели такого же?
- Ну да, – жутко улыбнулся мужчина. – Или… А нет, ты не тот же. У того кожа другого цвета, да и этот… Ээээ… Платок на глазах другого цвета. И голос другой. Уж голосок его мы точно запомнили, верно, ребята?
И все дружно закричали да и подняли бутылки. А мужик – похоже, он был лидером – продолжил.
- Как-то мы с ребятами под мостом гуляем, а там – бац! – видим черепаху-годзилу, как ты прям! По ходу дела, она задремала, ну, мы её… Погодь… А, его схватили! Ох, и брыкался он, зараза, но мы управились. А там его в подвал и…
И все дружно захихикали. Недобро как-то. Дону это ох как не понравилось.
- Ну, мы спьяну его и трахнули!
Появившийся в душе холод ужаса в душе боролся с растущей яростью. Донни даже опустил своё орудие ниже. Дружки золотозубого поддакивали ему:
- Мутант мутантом, но он был таким сладким и сочным.
- А его ротик, как он ротиком-то работал!
- Бедный, даже обслужить не успевал всех…
- А помнишь, как мы вливали нашу сперму ему во все щели?
- А когда этот говнюк сопротивлялся…
- …получал своё, да?
- Здорово мы его…
- Как мы его только не крутили…
- …быстро он устал…
- Жаль, жаль…
И тут лидер встал и с фальшивой гордостью произнёс:
- Я единственный, кто трахал его во все щели! Он был МОЕЙ шлюшкой, вам так, дал попользоваться, потому что Я главный! Я!
И все весело закричали ему. Он сел назад и сказал:
- Мы его немножко «подкрасили», но он нам быстро надоело, так что мы его просто выкинули там, где нашли. Эй, черепах, он хоть жив остался? Повтора не хочет? Или – его банда стала окружать владельца гуандао – хочешь тоже попробовать? А вас там ещё много? Всех бы перетрахали.
И снова смех. Дон поднял оружие повыше и взглянул прямо в лицо золотозубому. Все тут же перестали смеяться. Видимо, увидели его глаза. Они, казалось, пылали яростным огнём…

Без ран не обошлось. Всё же, эти ребята были довольно сильны. Но сейчас один только Донателло стоял посреди комнаты. Все остальные лежали на полу и в крови. Это был первый раз, когда Дон применил против кого-то холодное оружие.
Напротив него сидел до смерти напуганный лидер шайки. Он молил пощады, кланялся Дону в ноги, но юного ниндзя нисколько не тронули его слова.
- Ты, мразь! За каждый вскрик боли моего брата ты должен поплатиться смерть!
И он занёс орудие над самым ненавистным ему человеком, готовясь пронзить ему сердце. Сверкнула молния…
Остриё ножа поцарапало щеку бандиту. Затем вытащил его из пола и повернулся в сторону окна.
- Но именно его ты должен благодарить за спасение своей шкуры.

Донателло вышел на свежий воздух. Шёл дождь. Его холодные капли омывали его раны, кровь стекала на асфальт, а вместе с ней уходили ненависть и силы. Ранения были несерьёзные, но такое кол-во ярости было непривычно для умника. Он готов был упасть.
Слева кто-то зашлёпал по лужам. Дон обернулся и увидел запыхавшегося Майки. Вид брата шокировал его. Ничего не говоря, он подбежал к нему как раз тогда, когда у Донни не осталось сил стоять. Гуандао выпало из его рук.
- Донни, как ты?
- Прости, Майки…
- Потерпи, сейчас я доставлю тебя домой.
- Майки, я…
Донни схватил брата за плечо и крепко сжал его.
- Прости. Я не смог… Я не смог их убить. Я мог, но… Я не смел.
Несколько секунд тишины, затем Майки подхватил Дона на руки и сказал:
- Всё хорошо, Донни. Всё хорошо…

Когда братья прибыли в логово, все остальные давно спали. Владелец нунчак обрабатывал Дону раны – естественно, под чутким руководством умника.
- Как ты там оказался? – первым нарушил тишину Донателло.
- Мне не понравилось выражение на твоём лице, когда ты уходил. А ещё, когда я ходил в туалет, я вслепую набрёл на комнату с оружием… И увидел там твой бо. А ещё я заметил, что одно из оружий пропало. И я понял, куда ты пошёл… Я поспешил к тебе… Донни, я так за тебя волновался.
- Но я ничего не смог сделать, – вздохнул Дон, невесело улыбнувшись. – Я хотел убить их, но я вспомнил… Ты сказал, что хорошо, что я добрый. Я вспомнил об этом… Я просто подумал… Ну… В общем, я не сумел. Прости.
Майки прервался, встал и прижал голову брата к грудной пластине.
- Чистый.
- А?
- Ты чистый, Донни. И нет никого чище тебя. Я сам не хотел, чтобы ты пачкал руки кровью. Я так рад, что ты этого не сделал. Они того не стоят.
Младший опустился на колени и зарылся носом в колени старшего.
- Господи, Донни, как я тебя люблю! После всего этого я не смею это говорить, но я люблю тебя! Люблю!
Умник снова улыбнулся, но теперь тепло и радостно. Он чувствовал, как любовь Майки пронизывает всю его душу, как ласковые лучи солнца. Донни взял лицо Майки в руки и приподнял его, наклонился и поцеловал его. На этот раз сладко и нежно. Отстранившись, он коснулся его лба своим и прошептал.
- А я люблю тебя. И не позволю больше кому-либо тебя тронуть.
Майки покраснел и, несмотря на катившиеся по щекам слёзы, улыбнулся. Так ярко улыбнулся, как умел только он.
Его сокровище вернулось домой.